Сегодня глава ФЭС Галина Николаевна Рогозина приехала в офис как всегда, раньше остальных сотрудников. Хотя нет, раньше нее приходила буфетчица Алена. Именно она делала начальнице традиционную утреннюю чашку крепкого горячего кофе.
И сейчас на часах было только начало девятого, а Галина Николаевна уже шла по коридору офиса Службы в буфет, чтобы взбодриться с помощью кофе. Алена знала привычки полковника и поэтому на столе уже стояла чашка с дымящимся напитком. Рогозина зашла в буфет, села за стол и поздоровалась с Аленой. В ту же минуту перед ней Алена поставила чашку. Сама же села напротив и грустно сказала, подперев голову рукой:
– Галина Николаевна, не бережете Вы себя!
– Ну почему же? – Рогозина удивленно посмотрела на нее.
– Галина Николаевна, Вам бы отдохнуть...
– У меня был выходной на прошлой неделе! – улыбнулась Галина.
– А до этого? Вы нам нужны, Галина Николаевна! Вы устали, наверно! Так ведь и угробить себя недолго!– Алена, наверное, была единственным сотрудником, которая не выдержала и первая заговорила об отдыхе с начальницей. Остальные либо боялись, что полковник все равно их не послушает (а в определенные моменты есть риск попасть под горячую руку и получить выговор!), либо же просто не замечали, что их начальница приходит на работу намного раньше всех и уходит, когда нормальные люди уже спят давно!
Рогозина грустно улыбнулась:
– Времени нет отдыхать, Алена! Потом когда-нибудь отпуск возьму!
Алена вздохнула, зная, что неизвестно что должно случиться, чтоб Галина Николаевна взяла не то что отпуск — несколько выходных! Ну, по крайней мере она попыталась... Иные и того не делают!
В этот момент полковник закашлялась. Алена подала ей стакан воды.
– Галина Николаевна, Вы не заболели случайно?
«И правда, что-то я сразу не заметила, что она бледная такая...»
Галина тем временем выпила пару глотков воды и поморщилась.
– Нет, Алена, не волнуйтесь! Я в порядке. Только вот в горле першит что-то...
– Так может чайку лучше сделать? С вареньем? Малиновым!
В голове у полковника тем временем поплыл какой-то туман. Слова доносились каким-то отголоском, очертания предметов расплывались. Огромным усилием воли она заставила себя сидеть прямо.
– Не волнуйтесь, Алена! – с трудом сказала она. – Сейчас пройдет!
В эту минуту в буфет зашла Валентина Антонова.
– Здравствуй, Алена! Привет, Галя! Что-то ты бледная... С тобой все в порядке? – Валя встревоженно на нее смотрела. – Галя, ты меня слышишь?
Галина чуть кивнула головой.
Алена, вопреки своим обязанностям, не сделала Вале чай (за время работы в ФЭС она успела изучить привычки всех сотрудников), а сидела и наблюдала за ними, стараясь не мешать Валентине, которая уже прощупывала пульс у Рогозиной. Пульс был очень слабым.
– Галя, как ты себя чувствуешь? Тебе плохо?
Кивок вместо ответа.
Антонова продолжала допытываться:
– Что такое? Болит что-то?
Рогозина вдруг посмотрела на подругу мутным взглядом и с трудом спросила:
– Валя... Что со мной?
После такого полушепота, полухрипа, Валентина поняла, что дело плохо.
– Галя, пойдем. Тебе надо прилечь!
Она попыталась отвести Рогозину к дивану в том же буфете. Полковник поднялась, опираясь на стол, сделала шаг и упала. Валентина тут же опустилась на колени рядом с ней, взяла ее за руку.
– Галя! Галя, ты слышишь меня?
Рогозина с трудом открыла глаза.
– Валя... дышать... трудно...
– Галочка, не закрывай глаза! Слышишь? Говори со мной! Галя!! – подняла голову на испуганную Алену. Когда Рогозина упала, она подскочила к ней. – Алена, «Скорую»! Срочно!! – и снова посмотрела на подругу. – Галя, где болит?
Полковник пыталась не отключаться, дышать через силу и ту боль, которая сковывала ребра, пыталась не закрывать глаза.
– Валя... это... Малы... шев... – дальше слова было трудно разобрать.
– Что? Галя, я не понимаю! Повтори еще раз! Галочка, смотри на меня!! – она чуть не плакала, пытаясь как-то помочь Гале продержаться до приезда бригады «скорой помощи».
Галя честно пыталась фокусировать взгляд на подруге, но перед глазами все расплывалось, боль в груди становилась с каждым вдохом все сильнее, воспринимать то, что происходит было практически невозможно, все темнело очень стремительно.
– Ма...ев... он... Я... не... могу... больше... Валя...
– Галочка, потерпи! Сейчас врачи приедут! – Валя уже плакала, видя, как погибает на руках ее подруга. Она снова подняла голову и спросила у Алены: – Когда они будут? Когда??
Алена еще раз набрала номер, уточнила, что бригада уже приехала. В тот же момент в буфет ворвались врачи «Скорой», за ними влетел Майский. Врачи сразу бросились проверять состояние Рогозиной. Майский окинул все быстрым профессиональным взглядом, и спросил у Вали:
– Что случилось?
Валентина всхлипнула.
– Она ни с того, ни с сего упала... Стала задыхаться... – она смотрела на подругу, которой врачи уже поставили кислородную маску и грузили на носилки. Лицо полковника становилось все бледнее. – Сережа, она умрет! – шепотом то ли спросила, то ли констатировала медик.
– Конечно нет! – Майский обнял Валю. – Успокойся. Все будет хорошо! Она что-то говорила?
Валя уткнулась лбом Сереже в плечо и сказала:
– Что дышать трудно. И фамилию назвала... Только я не расслышала...
– Тихо, тихо. Валя, она выживет! Поверь мне! Алена... – увидев, в каком состоянии находится буфетчица (близком к той же тихой истерике), вздохнул: – Понятно.
Спустя пару минут он уже отпаивал обеих девушек крепким чаем.
Когда спустя полчаса в буфет вошел Николай Круглов, Сергей все еще отпаивал чаем Валю и Алену, обнимая Валентину за плечи. Увидев эту картину, он нахмурился.
– Что у вас тут произошло?
Ответил Майский.
– Коля, Рогозину в больницу забрали. В реанимацию. Ей плохо стало.
Круглов замер на месте.
– Как в реанимацию?
Сережа поспешил успокоить его:
– Коль, не переживай, она выживет! Все будет хорошо!
Но пока не видели ни Валентина, ни Алена, он отрицательно помотал головой и опустил взгляд. Николай понял, что женщина, которую он любит до сих, которой хотел сегодня все сказать, почти умерла. Он никогда не скажет ей о своих чувствах. Ее уже практически с ними нет. В глазах немного потемнело.
«Как это так? Галя сильная... Она выберется... Она будет бороться!»
Но внутренний голос разбивал на осколки эти слабые самовнушения. Он сел за стол на один из свободных стульев.
– Как это случилось?
Валя все еще не могла отойти от потрясения, поэтому Алена начала сбивчиво рассказывать. Да, пришла как обычно раньше всех. Выпила кофе, потом стала кашлять. Попила воды, побледнела сильно. Потом пришла Валя. Потом Галина упала и стала терять сознание. Вызвали «Скорую». Пока приехали врачи, ее состояние сильно ухудшилось. Потом пришел Майский и ее увезли. Все!
Круглов мгновенно схватил чашку с еще горячим кофе — Галя не успела его допить, когда стала терять сознание. Осторожно его понюхал, нет ли посторонних примесей, сделал глоток.
– Тут ничего, – сказал через минуту. – Валя, это похоже на отравление?
Валя подняла голову и чуть кивнула.
– Кофе делала я, – тихо сказала Алена. – До этого я его пила утром...
– Значит, это не кофе, – подвел итог Майский. – Петрович, Валя сказала, что Рогозина что-то говорила... Вроде назвала какую-то фамилию.
– Я не расслышала... – тихо сказала Валентина, вытирая слезы.
Мужчины повернулись к Алене.
– Вроде на «Ма» начинается... Я не услышала точно... «Ма» — было, а дальше не расслышала... – в расстерянности ответила на их немой вопрос буфетчица.
– Сережа, я в больницу! Поговорю с врачами! А ты оставайся здесь!
С этими словами майор развернулся и быстрым шагом пошел к выходу из ФЭС. Через минуту он уже отъезжал от стоянки.
В буфете тем временем Алена стала проситься у Майского отпустить ее домой — ей и самой уже становилось нехорошо. Сережа разрешил ей идти. Они остались с Валей наедине. Она подняла голову, посмотрела ему в глаза и спросила:
– Сережа, ты вершь, что Галя выживет?
– Конечно, верю! Валя, успокойся! Она сильная! Она справится! – самое трудное было поверить самому себе. Сергей себе не верил. Но Валентина была на грани истерики, надо было ее как-то успокоить.
– Кому понадобилось ее убивать? Кому? – тихо спрашивала медик, не ожидая ответа.
А ответа никто и не знал. Да, Рогозина многим перешла дорогу, у нее было много врагов... Их надо было проверить всех! А пока не было ничего — ни мотива, ни улик, ни ясности... Ничего!
Николай тем временем приехал в больницу, чудом не попав в аварию — гнал он на очень высокой скорости. Затормозив перед больницей, он выскочил из машины и пошел искать главврача. В приемной, увидев его удостоверение, медсестра провела его в кабинет главного.
– Игорь Валерьевич, к Вам из милиции! – и поспешила удалиться, чтоб не мешать.
Круглов прошел в кабинет и сел напротив доктора, не дожидаясь приглашения.
– Чем обязан? Почему это нами милиция заинтересовалась?
– К вам привезли по «Скорой» Рогозину Галину Николаевну, главу Федеральной Экспертной Службы. Я хотел бы узнать о ее состоянии.
Врач усмехнулся.
– Вам нужно в регистратуру обратиться!
Круглов чуть наклонился вперед.
– Игорь Валерьевич, поймите, мне нужно знать все, что Вы знаете! Как она? Она выживет?
– Ее отравили. Чем — сейчас выясняют наши лаборанты. Это сложное химическое соединение. Уже можно сказать, что катализатором выступил кофеин. Состояние крайне тяжелое и очень нестабильное! Она в коме. Делать какие-то прогнозы рано. Не буду Вас обманывать — скорее всего она не выживет... Яда в организме слишком много...
Врач умолк. Николай на секунду закрыл глаза и спросил:
– Я могу к ней пройти?
– Можете, – врач пожал плечами. – Но смысл? Она сейчас без сознания, на аппарате искусственного дыхания.
– Я хочу ее увидеть. – тихо сказал Коля.
Игорь Валерьевич кивнул. Круглов поднялся и пошел к выходу из кабинета. На пороге обернулся.
– Мне нужны будут образцы этого соединения и Галина кровь — наши эксперты сами сделают все анализы!
– Хорошо. Через 10 минут зайдете ко мне. Я Вам все передам.
Коля кивнул и вышел. Медсестра на посту показала ему палату, где лежала полковник. Вообще-то в реанимацию никого не пускают. Но для Круглова сделали исключение — звание майора и строгий уничтожающий взгляд рушили все запреты.
Коля подошел к кровати, на которой лежала Рогозина. Лицо было очень бледным, даже немного отдавало синевой. Дышать самостоятельно Галина уже не могла, все процессы жизнедеятельности обеспечивали аппараты, которых у кровати было много. Обычно в таких случаях больного отключали от всех аппаратов, но за жизнь полковника ФЭС боролись до последнего.
Коля присел на стул рядом с кроватью, взял Галину руку в свою. Она была очень холодная и бледная. Смотря на нее, он тихо сказал:
– Галя, я знаю, что ты меня слышишь... Ты сильная. Ты выберешься! Галя, ты нужна нам! Пожалуйста, не покидай нас! Ты мне нужна! – он чуть сжал ее руку. – Мы найдем того, кто хотел тебя убить. Мы вытащим тебя! – он внимательно посмотрел на ее лицо, и повторил: – Ты не можешь меня покинуть... Не можешь... Ты должна нам помочь, Галя. Должна выжить... Ты не можешь вот так просто погибнуть! Я знаю, что ты меня слышишь! – он вспомнил, как она рассказывала ему, что практически во всех случаях после выхода из комы, люди помнили, что с ними разговаривали, когда они были без сознания, помнили, что происходило... Николай был уверен, что придя в себя, Галя может этого и не вспомнить, что он сейчас говорит, но не мог больше молчать. – Галя, я тебя люблю! И всегда любил! Не бросай меня...
